итоги пидарачи

Так и произошло, как я говорила. В пидараче меня вырезали почти всю. Осталось лишь про гомофобную культуру и про пенитенциарный язык. Эта пидарача – место, где выражаются статусные уёбища. И я ещё кричала, чтобы меня не называли «представителем с нетрадиционной с сексуальной с ориентацией», ибо в западном ёбществе так не говорят. Но моё сознание и понятия, которые я выражаю, находятся совершенно на другом уровне. Этим олигофренам вовек не понять. Эта пидарача – не площадка для обсуждений и какой-либо журналистики. Это площадка для эмоций, а не для мыслей. Для эмоций убогих уёбищ. Чтобы была задушевность и слёзки. Бабки, которые хавают это в студии или по другую сторону зомбоящика, вовек не поймут ни одного слова, которое я скажу. И оно им нахуй не надо. Они уже одной ногой в могиле. Им надо чуточку порыдать и растрогаться. Когда говорили про этого актёра и все плакали и тысячу раз повторяли «какой он был хороший» – меня уже мутило. А если б эта быдлятина, это скопище подумало, что он плохой, оно бы тут же на месте его осудило и кричало бы во всю глотку, что он заслуживает смерти. Сдохните ж наконец, ебала вы имбецильные! Чтоб вы подыхали в серной кислоте, когда мясо отслаивается от костей. Все вы в разной степени мертвы. А мертвые живых, таких людей, как я, у которых больше, чем у кого-либо, воли к жизни, называют больными. Меня всегда называли больным, потому что во мне больше жизни, чем в миллионах уёбищ, которые ютятся вокруг меня.