25 лет тупой пизды

anarcho-queer

Homocore is an American anarcho-punk zine created by Tom Jennings and Deke Nihilson, and published in San Francisco from 1988 to 1991. One of the first queer zines, Homocore was directed toward the hardcore punk youth of the gay underground. The publication has been noted for popularizing the Queercore movement on the United States west coast. 

http://www.facebook.com/odynznas

мои тексты для сайта gay.ru

26 января 2013 года. Сергей Дудник. Специально для журнала Квир и сайта Gay.ru.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Я, ВАЛЕРА ПЕЧЕЙКИН И НАШИ ИЗБИЕНИЯ

Меня зовут Сергей Дудник. Мне 24 года. В сети я известен под своим альтер-эго Серонхелия. Я уже пять лет работаю в украинском ЛГБТ-журнале Один з нас. Вы даже не представляете, какие это кромешные ад и труд клепать и издавать среди тюремного бычья умный гей-журнал. И сколько угроз нам приходит. Я живу в концлагере (страной Украину назовёт только слепой), не могу оформить загранпаспорт, потому что я был сиротой и нигде не зарегистрирован. Без прописки я ничто. Поэтому мне ничего не остаётся, кроме как писать на русском и английском, рассказывать о себе людям, которые живут не в этом Мордоре. Для вас, моего друга из России Валеры Печейкина и меня суды, права человека – это меньше, чем пустой звук. Мы с вами производим этот пустой звук, мы произносим слово «гомосексуал», и у местных совков вырастают рога, хвосты и гениталии; овцы слепнут, падают небеса, испаряются океаны, глупые люди превращаются в говорящих пчел и черные тюльпаны; на ладонях растут волосы, братья едят сестер, собаки начинают петь… Совки скотски улыбаются чёрными зубами, хохочут просто до рваного живота. Обвиняют нас в какой-то педофилии, а мы продолжаем кричать о правах гомосексуалов. Я сказал Валере и своему редактору Стасу, что здесь у гомосексуалов не будет никаких прав, потому что здесь нет понятия человеческого достоинства. На Западе изначально было понятие человеческого достоинства и частной собственности. Поэтому там стали возможны гомосексуальные права и ЛГБТ-движуха. И Стас, и Валера со мной согласились...

Меня избили на пару месяцев позже, чем Валеру. Валера написал в fb:

«…Меня отсканировали на рентгене, раздели и посадили в каталку. И вот везет меня не пойми кто по кишкам неизвестной больницы. Повернуть разбитую голову я не могу. Кто-то завозит меня в лифт и нажимает на кнопку. И тут я вспоминаю, что услышал от врача в приемном отделении какие-то слова. Эти слова попали в уши и минут пять шли, увязая в субарахнаидальном кровоизлиянии, как какие-нибудь солдаты наполеоновской армии в российской жиже. И вот я понимаю, что врач сказал: у меня перелом черепа, а это потенциальные кранты».

Я ревел от стресса, когда избили Валеру Печейкина. Я хожу по своей комнате и грызу ногти. А перед сном я начинаю рыдать. Валера перестал со мной общаться после этого случая. Может он со многими перестал общаться. И я его понимаю. Я тоже перестал общаться и перестал выходить из дома. Но я всё равно буду любить и повторять имя Валера. Я буду каждый день заходить в пустой fb, втыкать в логотип этой социальной сети и ждать твоих строчек, Валерочка. Валера, я давно в тебя влюблён. С тех самых пор, когда я прочёл интервью с тобой в журнале Один з нас. С тех пор, когда я стал читать твой блог и твои тексты в журнале КВИР. Я сорвался и поехал в зимнюю Москву только чтобы мило попиздеть и страстно поебаться с тобой, Валера. Валерочка Печейкин, мой рыцарь полумесяца, я скучаю по тебе. Я буду плакать у окошка. Я буду читать твои рассказы на gay.ru, Мою Москву в Митином журнале (который ты мне подарил), буду плакать у окошка и мечтать о нашей Москве. Валер, ты безумно красивый, как и твой обрезанный стояк ниже пояса, и не позволяй никому говорить тебе обратное. Печейкин, мой милый, я люблю тебя. Валер, я люблю тебя до беспамятства.

Я дарю вам эти личные сообщения от Валеры, которые я заливал в свой блог:

«Сережа, пишу тебе и заранее знаю, что мой ответ окажется в твоем блоге. Поначалу меня это коробило, но затем я понял, что это очень здорово. Я вспомнил, сколько прекрасных писем написал своим друзьям и знакомым и все эти письма, считай, канули в лету. Возможно, если я застрелюсь, кто-нибудь их выложит какое-нибудь письмецо в блог и присобачит мою фотографию. А, скорее всего, и этого не произойдет. Да и стреляться только, чтобы обнародовали твое эпистолярное наследие – глупо.

Сережа, я знаю, что тебя не нужно учить любви к людям – ты их заслуженно ненавидишь. Но, поверь, мы не нужны никому кроме себя. Даже самые friendly-сообщества нами лишь питаются. Единственное, что можно делать – окопаться и выставить ружье. Поэтому прошу тебя, не верь никому, особенно тем, у кого хорошая репутация. Ты можешь стать первым, кого такой человек обманет.»

И последнее его сообщение, которое я не устаю перечитывать:

«Сережа, я тоже не нахожу никаких слов, кроме банальных, но они сейчас самые точные - я смотрю твои "письма" и настроение мое прыгает как заяц. Это какой-то смех сквозь слезы. Но радости от них больше. Твоя любовь как ничья другая вызывает у меня гордость и самодовольство. Наш союз настолько литературен и бесплотен, что в его искренности не может быть сомнения».

Как меня избили? Я написал об этом сразу после круиза в продуктовый магазин.

16 января 2013 года. Меня, Серонхелию, только что побили, хуйня конечно, бывало и хуже. Болят только рёбра. В месте, где скапливается всё живущее (в кинотеатр прёт хотя бы псевдокультурное быдло, быдло с претензией не настолько страшное), ибо всё что ползает, летает или чавкает пиздой, хочет жрать. Это продуктовая тюремная зона, адрес которой я не хочу светить, пока мне не разрешит Стас. А то чего доброго, засветишь адрес, и они начнут искать место моего партизанского укрытия. Ментам же не скажешь о травле. У нас раньше было принято, считалось хорошим тоном самоутвердиться за счёт гомосексуала, искалечить, а лучше убить. А сейчас калечить и убивать гомосексула надо по закону, а то тебя от кормушки уведут. Сначала мне не додавали 50 копеек, а то и рубль. Воровали у меня. В предпоследний раз я выслушивал угрозы от охраны. Я расплатился, но меня не выпускали. Я не знал о том, что им известно о моей активности в интернете. Главный безмозглый бык решил показать, что у него есть хуй тем, что он при охранниках начал меня унижать. Там были отдельные слова, звуки, "пидар, девочка, мальчик, гы-гы, педофил", но связных слов не было, хотя старался и пердел этот охранник усердно. Полчаса махал своими гнойными мудями перед моим лицом. Покупатели не обращали внимания на травлю, а бабы на кассах скотски улыбались этой травле. Это было представление во имя этих кассирш. Сегодня я не мог выйти из маркета, они перегородили мне путь, став втроём плечами. Им интересна моя реакция. Я стал протискиваться между ними, и один меня сдуру ударил кулаком два раза в рёбра, другой по спине локтем, я не протиснулся. Я попробовал ещё раз, первый меня ударил два раза локтем по шее, шепча другому охраннику слово "педофил". В рации кто-то вякал про пидара Серонхелию. Я быстро засеменил к выходу. Один из них пошёл за мной. Взял меня за руку, сжал мою руку под мышкой, приложил все силы, чтобы мне было больно. Я сказал, что если не отпустит, вылетит с работы, если не сядет. "Урою педофила" и "тебе пиздец" я уже услышал вслед. Не стоило рисковать идти туда во второй раз. Жаль, что я не могу зафиксировать эти рожи. Даже если бы менты защищали гомосексуалов, а не травили, наверняка мне нечего было бы предложить. Записи своих камер они удалили бы. Интернет стал доступен даже таким страшилам с чёрными зубами. Поэтому о моей борьбе за гомосексуалов знают даже в сёлах.

Ясно, что они нас додавят и убьют. И всем насрать на мои жалобы. У меня есть работа, я ещё не в самом худшем положении. Намного хуже тем гомосексуалам и гей-активистам, которые меня травят и желают мне смерти. Могу парочку назвать таких. Они небось недоедают. Пусть им помогают, я обойдусь.

Стас говорит, что я гомоцентричен. Может в каких-то случаях я гомоцентричен, но тут я уверен точно. Местное быдло слишком примитивное, чтобы это вообще понять. Меня били много раз, и когда меня били самцы публично, при своих самках, это была прелюдия. Это всегда была прелюдия. Они бьют, меня, изгоя, чтобы понравиться самке. Самке нравится, как меня колотят, она скотски улыбается своими чёрными зубами, она ржёт, хохочет до рваного живота. А у самца, который меня бьёт, уже стоит. Он уже видит как трахает её. Без гомосексуала их прелюдия не состоялась бы. Это безмозглые твари, хуже животных. Животные так не поступают.

Думаете, я растекусь гигабайтами никому не нужных соплей в бложике? Или в журналах КВИР, или Один з нас? Или на сайтах знакомств? Именно этим я и займусь. Мой козырь всегда был в том, что я оригинален и неожидан. Я вас ударю, ударю больно и вы не узнаете откуда была оплеуха и затрещина. Мне посрать на ленты комментариев под моими текстами. Это своего рода исторические документы.

Я могу включить мальчика, а через секунду могу включить девочку. И мне посрать, что вы думаете или черкаете обо мне. Мы все живём в одном психоотстойнике. Все говорят, что я странный. Но я - обычная Серонхелия.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

МОЁ ИЗБИЕНИЕ И РАССУЖДЕНИЯ О ПОЛИТИКЕ

Подзалупные комки гомофобной пустоты. 24 года эти комки у меня в горле, 24 года я задыхаюсь от этой советской пустоты, 24 года я нюхаю чью-то протухшую зловонную советскую залупу, 24 года я живу в этой параше, в этой жопе мира. Сколько ещё, блядь? Сколько ещё я буду переживать этот абсурд? Сколько ещё я буду прокручивать в своей памяти одни и те же рожи, одни и те же ситуации? У меня вскипает мозг, когда я понимаю, какое говно в головах у всех этих напуганных потерянных нелюдей, многомиллионных совков, личинок. У этих совковых скотов всё перевёрнуто, будто ноги у них на плечах, а голова вместо жопы. Они меня, пассивного гомосексуала, называют педофилом, когда я даже не смотрю в сторону допубертатной малолетки, которая ко мне обращается. Как и женщин, я избегаю малолеток. Я чуть ли не единственный педофоб на постсоветском пространстве. И меня объявляют все совковые институты в педофилии только потому что моя гомосексуальность противоположна всякой любви и обожанию к малолеткам. Кстати, я сомневаюсь, что у активных гомосексуалов, которые много работают над собой, развивают свой интеллект, тянутся к допубертатным мальчикам. Я верю и чувствую на интуитивном уровне, что педофилы чаще встречаются именно в семьях. Потому что те, кто живёт семьями, тратят время на что угодно и свои интеллект и тело они не развивают. У семьянинов мозги засыхают, чахнут и загнивают. И от безделия в семьях у папочки, у самца возникают мысли о том, как бы трахнуть своего сына и дочь. Из своих наблюдений я понял, что педофилы чаще бывают там, где бывает инцест. А инцест, я уверен, очень распостранён в России и Украине, ибо постсоветское общество настолько больное, что у меня просто нет слов. Те чернокожие, которые принимают антигомосексуальные законы в странах Африки, я уверен, менее, больны, чем местные. В Уганде гомосексуалов вешают, но у этих чернокожих обычные предрассудки. У совков в России и Украине больше, чем предрассудки. Это лицемерие. Чтобы скрыть случаи инцеста и педофилов в семьях, совковые люди обвиняют в педофилии тех, кто меньше всего причастен к этой педофилии. Они обвинят гомосексуалов, ибо гомосексуалы и евреи всегда и во всём виноваты. Зачем думать, если всегда есть готовый враг, на которого можно все свои заразы и недостатки спихнуть. Этот враг – гомосексуалы и евреи. Но евреи смогли себя защитить, они дадут сдачи. А мы пока не можем дать сдачи. Если мы утончённые, это вовсе не значит, что мы слабые.

Если следовать парадоксальной логике этих скотов, мы, гомосексуалы, родились педофилами. И на протяжении всей моей и вашей жизней наши сексуальности не меняются. Мои предпочтения с годами всегда менялись. Я всегда хотел трахаться с мужчинами, которым за 30 лет, а теперь я хочу трахаться с теми, кому за 40.

Я не чайлд-фри, а именно педофоб. Я брезгаю детьми, они мне противны. Я плохо себя чувствую и у меня болит голова, когда я вижу детей. Я всю жизнь был ребёнком и останусь им. Может быть именно поэтому я ненавижу детей. Упаренные олигофрены, вырежите себе на лбу: я педофоб.

Я мизогиник и педофоб. Я ненавижу женщин и детей. Если бы не было женщин – меня бы не дискриминировали, не колошматили до полусмерти всю мою жизнь. Существовал бы только однополый секс между мужчинами. Не существовало бы понятий о гомосексуальности и вокруг неё.

Я живу в гей-гетто, общаюсь и ебусь только с мужиками. Повторю для особо одарённых. Я гей, люблю мужиков, общаюсь и ебусь только с ними. И я счастлив! Я пассивный гомосексуал, который читал Валери Джин Соланас и однажды решил оградить себя от женщин и детей. Так мне подсказывают мои инстинкты. И не думаю, что я одинок в своём стремлении избегать женщин и детей.

Говорят, что бабы - это прекрасный пол. Ещё говорят, что бабы - слабый пол. Ничуть бабы не прекрасный пол. Если соскрести тонны штукатурки, макияжа, - окажется, что они намного уродливее мужиков. У мужика лицо чище, ибо он не засоряет его химической косметикой. Ничуть бабы не слабый пол. Любая бабская подлость страшнее и сильнее даже всякой самой крутой мускулатуры. Я придумал для баб название - подлый пол. Я не могу оценить женскую сексуальность и думаю, что женские сиськи и пизда – это верхотура всех существующих уродств.

Я не люблю Пушкина. Но люблю его Сказку о рыбаке и рыбке. Там баба очень подлая. Она подначивает мужика к жадности и подлости. Я ненавижу баб и люблю эту сказку.

Я считаю каждого человека педофилом, того человека, который рожает детей или просто говорит, что дети дескать цветы этой сраной жизни. Вы все ёбаные педофилы. Вы все ебёте малолеток вместо того, чтобы оставить их в покое. Вместо того, чтобы их не рожать. Каждый человек педофил, все вы педофилы. Кроме меня, кроме тех, кто педофоб. Потому что я, как и Антонен Арто, злейший педофоб. Я ненавижу детей и готов убить малолетку, которая ко мне приебётся. Арто говорил: Когда рядом рождается ребёнок, из меня вытекает капля крови.

Снова вернусь к политике. Конкурирующее с Западом поголовье обожает рассуждать о грехе, заниматься нравоучениями, строить очередную церковь и говорить о том, что Запад погряз в разврате. Но разврат – это культура, которая мнит себя великой, и не предполагает, что мужчины могут уходить в декрет или менять памперсы в общественных туалетах. Сидя в измышлённых окопах, боевые иваны не успевают следить за трендами в американской пропаганде, и потому не знают, что их Великой России давно уже нет в тревожных сновидениях Джека. Там сейчас только Китай. Если «конкуренция стран» из патриотических галлюцинаций таки имеет место быть, то разве что в качестве курьёзного зрелища – схватки избы с марсоходом. Ха!

Гомосексуал из политических соображений должен быть лучше, чем гетеросексуал. Когда засуживают, надо выигрывать с явным преимуществом.

Но гомосексуалы могут вести беспорядочную половую жизнь и употреблять наркотики; быть вовлеченными в криминальную деятельность. Могут быть глупыми, некрасивыми, неряшливыми - то есть, соответствовать самым махровым стереотипам. Могут быть какими угодно. Как и гетеросексуалы. И геи ходят в церкви. А быть геем и ходить в церковь – это всё равно, что быть евреем, и посещать собрания национал-социалистической партии.

Я хуею, когда мне говорят о том, что общество гомофобно. Во-первых, это не общество, а гнойное стадо, 200 миллионов долбоёбов в России и Украине. Пиздануться, какая в пизду гомофобия? Гомофобия - это слишком сложное чувство для совков. Они попроще, хочу вам сказать. Гомофобия и долбоёбство – противоположные вещи. Гомофобия – это ненависть к себе, когда человек не может себя принять, гомофоб – это ущербное хуйло с комплексами. А ксенофобия и долбоёбство – это почти одно и то же.

Я боюсь представить те миллионы гомосексуальных подростков 12-14 лет, разбросанных по всему постсовковому пространству, которые вынуждены себя подавлять. Когда подростку говорят, что он болен, он либо замыкается и начинает себя подавлять, либо он убивает нахуй совков, которые ему говорят о его якобы болезни. Но когда эти подростки вырастут, они уже пойдут убивать. И не важно, по какой причине. Вы, блядь, такое сверхсознание. Но очевидного и банального никто не видит, настолько все ослепли в своём рабстве. В этом совке никогда не будет сексуального образования. И я хочу, чтобы в Украине и России все сдохли. Культы личности, партии ненависти, чем больше обыватель будет ненавидеть, тем больше он будет фанатеть от власти, которая оправдывает своё существование тем, что не занимается развитием экономики, а занимается только самыми главными духовными вопросами, то есть ненавистью к жидам и пидарасам. Истинные патриоты в России и Украине кричат о своей ненависти к гомосексуалам, евреям, то есть они за полную изоляцию от цивилизованного мира. А значит вы в своей стране пидарасов России будете жить ещё беднее, чем вы живёте сейчас.

LGBT rights activist

My name is Sergei Dudnik. I'm 23. I live in Kiev. I was beaten January 16, 2013. I went to buy food at the same store every day. Security guards from food shop beat me because they know that I am a gay activist. I'm known on the internet. They beat me and told me that I am a girl, fagot and a pedophile.

I am publishing a gay magazine for 5 years. I was an orphan and I have no registration. I can not obtain a passport for foreign travel. Ukraine - a concentration camp. I live in a prison. I do not have any rights.

If you go to the police and say you were beaten up because you are gay, they will not only find a reason to open a criminal case. Also, the whole police department will gather to look at the ‘faggot.’ Police injure or kill you after a while.

Eastern Europeans bring this mentality with them when they immigrate to America and elsewhere in The West.

We should urge the government of the Ukraine to proceed with passing equal protection legislation for all of its citizens. This behavior can't possibly be something they're proud of, nor will the Western Europeans that they so desire to cluster with, tolerate it.

Every single LGBT person who is out in these communities are extremely brave, and especially the activists, where simply walking outside your house could see you get beaten and killed.

Let get together as million gay men to beat up a tiny group of stupid nazi-wannabes!

Keep going Ukrainian gays and lesbians! You are the true heroes of today's Ukraine unlike the billionaires in your prisons.

About me:

http://www.facebook.com/seronhelia

http://humanrightsupdate.blogspot.com/2012/06/personal-story.html

Sergei Dudnik is the editor-in-chief of One of us, only Ukrainian gay men's magazine.

Sergei Dudnik is a Russian LGBT rights activist, lawyer and journalist.

Sergei Dudnik has written on LGBT rights and Russian affairs.

Sergei Dudnik actively promotes gay culture and fights homophobia.

Dudnik's poems (including explicitly gay ones) and essays appeared in some Russian literary magazines.

меня избили

16 января 2013 года. Пишу это специально для гомосексульной рассылки, посему буду сдерживать себя в выражениях. Меня, Серонхелию, только что побили, хуйня конечно, бывало и хуже. Болят только рёбра. В месте, где скапливается всё живущее (в кинотеатр прёт хотя бы псевдокультурное быдло, быдло с претензией не настолько страшное), ибо всё что ползает, летает или чавкает пиздой, хочет жрать. Это продуктовая тюремная зона, адрес которой я не хочу светить, пока мне не разрешит Стас. А то чего доброго, засветишь адрес, и они начнут искать место моего партизанского укрытия. Ментам же не скажешь о травле. У нас раньше было принято, считалось хорошим тоном самоутвердиться за счёт гомосексуала, искалечить, а лучше убить. А сейчас калечить и убивать гомосексула надо по закону, а то тебя от кормушки уведут. Сначала мне не додавали 50 копеек, а то и рубль. Воровали у меня. В предпоследний раз я выслушивал угрозы от охраны. Я расплатился, но меня не выпускали. Я не знал о том, что им известно о моей активности в интернете. Главный безмозглый бык решил показать, что у него есть хуй тем, что он при охранниках начал меня унижать. Там были отдельные слова, звуки, "пидар, девочка, мальчик, гы-гы, педофил", но связных слов не было, хотя старался и пердел этот охранник усердно. Полчаса махал своими гнойными мудями перед моим лицом. Покупатели не обращали внимания на травлю, а бабы на кассах скотски улыбались этой травле. Это было представление во имя этих кассирш. Сегодня я не мог выйти из маркета, они перегородили мне путь, став втроём плечами. Им интересна моя реакция. Я стал протискиваться между ними, и один меня сдуру ударил кулаком два раза в рёбра, другой по спине локтем, я не протиснулся. Я попробовал ещё раз, первый меня ударил два раза локтем по шее, шепча другому охраннику слово "педофил". В рации кто-то вякал про пидара Серонхелию. Я быстро засеменил к выходу. Один из них пошёл за мной. Взял меня за руку, сжал мою руку под мышкой, приложил все силы, чтобы мне было больно. Я сказал, что если не отпустит, вылетит с работы, если не сядет. "Урою педофила" и "тебе пиздец" я уже услышал вслед. Не стоило рисковать идти туда во второй раз. Жаль, что я не могу зафиксировать эти рожи. Даже если бы менты защищали гомосексуалов, а не травили, наверняка мне нечего было бы предложить. Записи своих камер они удалили бы. Интернет стал доступен даже таким страшилам с чёрными зубами. Поэтому о моей борьбе за гомосексуалов знают даже в сёлах.

Ясно, что они нас додавят и убьют. И всем насрать на мои жалобы. У меня есть работа, я ещё не в самом худшем положении. Намного хуже тем гомосексуалам и гей-активистам, которые меня травят и желают мне смерти. Могу парочку назвать таких. Они небось недоедают. Пусть им помогают, я обойдусь.

Жене совершает публичный акт дефекации, лишь только с той разницей, что как один прочищает кишечник, так Жене совершает очищающий обряд своей души.

Он родился в Париже 19 декабря 1910 года. Оставленный матерью во младенчестве в родильном доме на рю де Асса, 22, что позади Люксембургского сада, на попечение благочестивых сестер милосердия, а позже переданный на воспитание в крестьянскую семью - вечный изгнанник, мученик, беглец, "бедная сиротка", абсолютно диккенсовский персонаж - всю свою жизнь он бежал ото всех и отовсюду, ведь этот благополучный мир был не для него, и кажется парадоксальным, что, лишь оказавшись в тюрьме, он нашел там, наконец, себя.

Строгое католическое воспитание не помешало ему с десяти лет начать воровать деньги у приемных родителей, которых, как признавался Жене уже в зрелом возрасте, он любил и чья бедность не была для него секретом. Деньги Жене тратил на сладости и раздавал их товарищам.

В марте 26-го года он впервые попал в тюрьму. Три месяца одиночки, освобождение в июне, а в июле - новый арест.

В 18 лет Жене добровольцем поступил в армию и попал в Бейрут. С небольшими перерывами служба заняла шесть лет его жизни, пока он не дезертировал. 18 июня 1936 Жене начал грандиозное путешествие по Европе. Пешком дезертир прошел за год восемь с половиной тысяч километров. В Чехословакии он в течение пяти месяцев давал уроки французского дочери одного врача-еврея, Анне Блох - единственной женщине, которую любил за всю свою жизнь. Затем, пересекши пешком гитлеровскую Германию, возвратился в Париж.

6 сентября 1937 года открывается следующая страница его биографии - новая полоса арестов за воровство, растянувшаяся на несколько лет. Жене попадался на самых немыслимых кражах вплоть до букинистических раритетов.

В 55-м начался самый трагичный роман его жизни - с цирковым акробатом Абдаллой. Жене помогал ему в работе - создавал костюмы и занимался освещением. Четыре года спустя Абдалла сорвался с проволоки и больше не мог выступать. В это время Жене находился в зените славы, а уже в феврале 61-го, он сообщил друзьям, что отрекается от литературы. За последующие 25 лет он не опубликовал ни одного художественного текста.

Жан Жене умер 15 апреля 1986 года в Париже. 25 апреля, выполняя последнюю волю умершего, его похоронили на маленьком испанском кладбище в Лараше, в Марокко. Кладбище расположено на скале над морем. С одной стороны его расположена тюрьма, с другой - "дом свиданий".

Своё литературное творчество Жене начинает в 1940-х годах. Его первые произведения, как и произведения Эрика Журдена, затрагивали такие щекотливые темы, как гомосексуальность и преступность.

Его завораживала сексуальность нацизма. "Крутые жесты, которые пришпоривают нас и заставляют стонать, как тот виденный мною город, чьи бока кровоточили жидкой массой движущихся статуй, приподнятых дремотой, статуй, марширующих в едином ритме. Батальоны-сомнамбулы продвигаются по улицам, как ковер-самолет или колесо, проваливающееся и подскакивающее в согласии с медленным тяжелым ритмом. Их ноги спотыкаются об облака... Невежественные, оплодотворяющие, как золотой дождь, они обрушились на Париж, который всю ночь унимал биение своего сердца", - так будет живописать он в 1942 году шествие нацистских палачей в "Богоматери цветов", закончив признанием жертв: "Мы же дрожим у себя в камерах, поющих и стенающих от навязанного им наслаждения, потому что при одной только мысли об этом гульбище самцов мы кончаем, как если бы нам было дано увидеть гиганта с раздвинутыми ногами и напряженным членом".

Серонхелия

Следуя законам эволюции, любая форма жизни стремится скопировать себя. Именно поэтому массы всегда традиционны. Что в Норвегии, что в Иране – они воспроизводят определённый порядок. Будет он фашистским, либеральным или социалистическим – зависит от культурного качества конкретных масс. Какими бы продвинутыми не были массы, они всегда будут плыть по течению. И это естественно. Эволюционная функция обывателя – соблюдать норму, обеспечивающую более-менее стабильное существование вида. По самой своей природе массы скучны, посредственны и консервативны. Всё новое и другое претит им, потому что выпадает из текущего порядка и, следовательно, представляет для него угрозу. Точно так же, как гомофобы пытаются вытеснить геев, точно так же и геи, ставшие частью нормальных масс, превращаются в новых консерваторов и выступают уже против следующих ненормальных – скажем, тех, кто ратует вообще за отмену жопы в пользу звездолёта. Это говорит о том, что культурные трансформации не влияют на саму механику эволюции. Одним она диктует быть, как все, других – призывает отличаться. Социальная функция Другого заключается в развитии человека. Пока масса защищает порядок от перемен, т.е. риска смерти, Другой извращается и трансгрессирует. Под единогласное возмущение обычных рыб он выходит за рамки озера, – на берег, – чтобы променять плавники на лапы. Такой бартер открывает новые возможности для всех, и защищает общество от энтропии. Утки ненавидят гадкого утёнка не потому, что он «гадкий», но потому, что он – лебедь, т.е. Другой. Рыба-мутант заявляет желание променять понятное и привычное на Другое, т.е. «неизвестно ещё какое». Эта дерзость, несомненно, раздражает массы, которые существуют по принципу «лучшее враг хорошего». В конце концов, Другое действительно не гарантирует, что за ним последует Лучшее. Оно гарантирует только само себя: Другое. Всё это я к тому, что «быть толпой» и «быть личностью» – в равной степени императивы эволюции. Это не отменяет того, что толпа и личность должны пребывать в перманентном конфликте, – борьбе за власть своего кода, – но намекает на то, что улучшение масс – занятие глупое и бессмысленное. Я нахожу эгоизм симптомом умственной зрелости. Так как мне тягостно видеть складку грусти на любимом лице, то я ради самого себя стараюсь изгладить её поцелуем. Я люблю людей, но люблю их с полным сознанием моего эгоизма, люблю потому, что любовь доставляет мне счастье. Вся скука мира производится в толпе. Единственный путь в Захватывающее – это путь эгоистического мутанта: того Другого, которого всегда мало, кто слышит иной барабан и пьет вдали от стада – среди звёзд и чудес. Выступая за социализацию гомосексуализма, я пропагандирую его как норму и вариант выбора. Однако какое мне дело до геев, если сам я – не гей? Ответ прост: поскольку разнообразие является моим личным интересом, а также неизменным условием моего удовольствия, я поддерживаю гея как Другого, и, значит, Себя. Фашист – мой враг не потому, что «плохо ненавидеть и убивать», но потому, что он устремлен покончить с Другим как таковым; в его проекте у разнообразия нет перспектив. И, следовательно, нет в нём счастья для Меня.

Вот знакомишься с человеком, он говорит, что любит тексты Жана Жене. Ну, думаешь, общие культурные коды, то-се, семо и овамо, если за молоком, или так, в поношеном до ларечка - можно. А он выпьет полкило, достает распечатку и зачитывает пошлятину, ошибочно приписываемую Раневской, в искренней уверенности, что это тексты Жене и есть. А потом включает на ютубе Петросяна. И ты понимаешь: мир полон ловушек.